Представители российского правительства рассказали о процессе принятия решений в начале эпидемии коронавируса в России. Интервью с ними летом этого года брали авторы исследования «Общество и пандемия. Опыт и уроки борьбы с COVID-19 в России», подготовленного специалистами РАНХиГС. Его текст опубликован 22 октября. НидерландыРоссияВесь мир
У правительства было два с половиной месяца, чтобы подготовить систему здравоохранения к пандемии и не допустить взрывного роста заболевших, как в других странах, заявила вице-премьер Татьяна Голикова, отвечающая в кабинете за здравоохранение и социальную сферу. Если бы времени на подготовку было больше — полгода или год, то не пришлось бы вводить режим самоизоляции и нерабочих дней, уверена она.
«Первые предвестники были в конце декабря. Мы понимали, что в Китае что-то появляется и развивается. Другое дело, что до какого-то времени казалось, что эта беда, может быть, все-таки нас минует, как в свое время MERS [ближневосточный респираторный синдром] и SARS [атипичная пневмония]. Но все же два с половиной месяца мы использовали на то, чтобы подготовить систему здравоохранения», — рассказала вице-премьер.
«Наверное, если бы у нас было полгода или год, не пришлось бы все останавливать и применять самоизоляцию. Это, наверное, один из серьезных уроков, которые мы бы извлекли. Понятно, что и в этом случае, пожалуй, были бы какие-то ограничения, переход на дистанционные режимы. Но не полная остановка, которую пришлось делать на протяжении 40−45 дней, определенных как нерабочие дни», — подчеркнула Голикова.
В начале марта правительство подготовило два расчета модели развития ситуации с распространением заражений СOVID-19 в России, рассказала заместитель руководителя аппарата правительства Ольга Кривонос в интервью из исследования РАНХиГС.
«Один из них позволял рассчитывать ситуацию на основе числа умерших больных, второй—на основе опыта других стран, в основном Китая и Италии. На 14 марта у нас было 59 случаев заболевания и ни одного случая смерти. Поэтому мы могли использовать только опыт других стран, в основном Китая и Италии», — пояснила Кривонос.
По ее словам, расчет проводился на основе отношения количества завозных случаев заболеваний к количеству инфицированных внутри популяции. «На примере Москвы мы рассчитали риск инфицирования в школах, на публичных мероприятиях и в других местах массового скопления людей», — продолжила она.
На основе этих данных «было доказано, что чем быстрее будут введены ограничительные меры, социальное дистанцирование и изоляция, в первую очередь пожилых граждан и детей, тем выше шансы, что мы сможем избежать неуправляемого, взрывного роста эпидемии, не допустить закрытия общественного транспорта, всех магазинов и введения тотального карантина», добавила замруководителя аппарата правительства.
Именно эти расчеты, по ее словам, легли в основу принятых президентом 25 марта, а потом и 2 апреля решений о введении в стране режима нерабочих дней.
Владимир Путин 25 марта в обращении к россиянам сообщил объявил из-за пандемии COVID-19 нерабочей неделю с 28 марта по 5 апреля. В следующем обращении он продлил режим нерабочих недель до 30 апреля, а затем — до конца майских праздников.
Еще до ввода карантинных мероприятий на основе анализа ситуации в других пораженных CОVID-19 странах были произведены расчеты минимально необходимого количества коек в каждом из субъектов Федерации — в зависимости от плотности населения и уровня урбанизации, указал министр здравоохранения Михаил Мурашко.
Требования для исполнения были направлены в регионы. Координационный совет при правительстве по борьбе с коронавирусом рассмотрел и выделил средства: первыми прошли ассигнования на переоснащение коек, пояснил глава Минздрава.
«С индивидуальными средствами защиты на первом этапе сложилась, как вы помните, достаточно напряженная ситуация», — отметил он: «Резервы у нас, разумеется, имелись, но не для формата пандемии». Один из ключевых уроков, извлеченных из опыта противостояния COVID-19: система здравоохранения должна располагать резервами не просто в виде складских запасов, а в виде готовых к быстрому развертыванию или перепрофилированию производственных мощностей, заявил Мурашко.
Для Роспотребнадзора вся история началась значительно раньше марта — 31 декабря 2019 года, когда под конец дня появилась информация о новом заболевании в Китае, рассказала в интервью глава ведомства Анна Попова. «Я стала созваниваться с нашим посольством в Пекине, выясняя, что произошло. А уже через несколько дней мы начали усиливать контроль на границе», — поделилась она.
Из-за более позднего и постепенного распространения заболевания правительство успело подготовить систему здравоохранения и само население, отметила Кривонос.
«Масштабной эпидемии мы избежали», — заключила она, добавив, что сейчас правительство готовит новую госпрограмму «по основам химической и биологической безопасности», при разработке которой будет опираться на опыт, накопленный за время пандемии.
РАНХиГС выпустила 740-страничную монографию «Общество и пандемия. Опыт и уроки борьбы с COVID-19 в России», в которой анализируется, как с первой волной пандемии справились российская система здравоохранения, экономика и финансовый сектор, образование и система социальной поддержки, как кризис влияет на трансформацию модели государственного управления.
Как писал РБК в июле, премьер-министр Михаил Мишустин поручил провести анализ мер, предпринятых в борьбе с пандемией, и в правительстве обсуждают идею обобщить опыт властей в книге. Ее выход был запланирован на октябрь.
Президент в среду, 21 октября, заявил об отсутствии планов по введению «тотальных ограничительных мер» на фоне ускорившегося осенью распространения коронавируса. Несмотря на рост заболеваемости, медики научились бороться с этой болезнью, сказал Путин: «Появились препараты, медикаменты, вакцины сейчас появляются».
По последним данным Росстата, за апрель—август число зарегистрированных умерших с COVID-19 в России достигло 45 663 человек (учитывались случаи, где коронавирус был основной причиной смерти, и случаи, где причина — другая, но COVID был диагностирован). Летальность коронавируса составила 4,6% от всех подтвержденных случаев заболевания (995 319 заболевших по состоянию на 31 августа, по данным оперативного штаба правительства (.pdf). Если учитывать только случаи, где коронавирус стал основной причиной смерти, то летальность в России находится на уровне 2,6% (26,6 тыс. умерших с апреля по август).
Общая смертность в России на фоне пандемии COVID-19, по данным Росстата, за январь—август возросла почти на 6% в годовом выражении. За восемь месяцев текущего года умерло на 71 748 человек больше, чем за аналогичный период 2019 года.
